«Знайте же, что ничего нет выше, и сильнее, и
здоровее, и полезнее впредь для жизни, как хорошее какое-нибудь
воспоминание, и особенно вынесенное ещё из детства, из родительского
дома. … Если много набрать таких воспоминаний с собою в жизнь, то
спасён человек на всю жизнь. И даже если и одно только хорошее
воспоминание при нас останется в нашем сердце, то и то может послужить
когда-нибудь нам во спасение». Ф.М. Достоевский «Братья Карамазовы»
Последний
автобус будет через час, а на предпоследний Клим Сергеев опоздал всего
на десять секунд. Именно столько ему не хватит, если он побежит, сломя
голову к остановке. Только десять секунд! Если бы водитель посмотрел в
зеркало, он бы увидел бегущего с высунутым языком Клима. Но водитель
даже не обернётся, а если и обернётся, то Сергеева просто не заметит.
Это не пессимизм. Это опыт. Так уже было и неоднократно. И так ещё
будет. И не раз.
…Час ждать. Вот так всегда. Казалось бы, задать
вопрос встречному человеку: «Какая связь между часом и десятью
секундами?», он ответит: «Без десяти секунд не будет часа», или ещё
что-то в этом духе. Клим же в этой ситуации непременно сказал бы о том,
что из-за потерянных секунд ждать обычно приходится целый час. Ну,
что ж? Час, значит, час. Сергеев к этому привык. Ему исключительно не
везло. Автобусы уходили, когда до них оставалось сделать десять шагов.
Платёжные автоматы блокировались, после того как глотали Климову
купюру. Лужа перед домом располагалась исключительно перед его
подъездом, и триста человек без приключений обходили эту неприятность
без проблем для себя, а триста первый – Клим обязательно поскальзывался
и падал в неё при этом, приведя в негодность последние чистые брюки. На
вечеринки он опаздывал, потому был вечно один. И на работе на нём
ездили, как на ездовой собаке: пахал за троих, а денег платили меньше
всех. Ещё и работал за городом. Откуда до его дома автобусы ходили по
расписанию, но через час. Клим, чертыхаясь в душе, зашёл под козырёк
остановки и уселся на скамейку рядом с уже сидящим там человеком. Для
таких ожиданий, ставших уже давно рядовыми, он носил с собой книгу.
Час, хотя уже меньше – пятьдесят семь минут, лучше убивать, занимаясь
чем-то приятным. Человек покосился на Клима с каким-то интересом, но
ничего не сказал.
Всё было обычно. Даже лужа возле остановки
не была какой-то из ряда вон выходящей. И то, что, в эту лужу на
изрядной скорости влетел полудурок на резвой иномарке, когда на
остановке сидел именно Сергеев, самого Сергеева особенно не удивило.
Так было, так есть и так будет. Но к чему привыкнуть никак не
удавалось, так это к обиде, которая наваливалась при каждом таком
случае. Клим ещё три минуты из оставшегося неполным часа ожидания
потратил на перебор предков до седьмого колена: водителя, который даже
не счёл нужным остановиться, чтобы попросить прощения, чёртова японца,
сделавшего эту четырёхколёсную телегу, дорожных мастеров и ещё много
чьих.
– Вот уж не везёт, так не везёт! – закончил материться
Клим и сел на скамейку, оглядывая себя с головы до ног. Настроение было
окончательно испорчено, и спасти его не могла даже интересная книга. – И часто вам так не везёт? – Послышался голос человека сидевшего под козырьком вместе с Климом. Парень поднял голову на говорившего и обалдел: на человеке не было ни капли! Вся вода из лужи досталась Сергееву. –
Всегда, – не покривил душой Клим. – Если для меня есть вероятность
вляпаться в историю, то она равняется ста процентам. А вы почему сухой? –
А у меня всё наоборот. Мне везёт всегда и везде. Смотрите, я сижу всего
на полтора метра правее вас, а грязи на меня не попало нисколько. – Везёт, – согласился Клим и попытался стряхнуть с себя грязную жижу. – А хотите, я с вами поделюсь везением? – Как это? –
Не буду вдаваться в детали, да вам и не понять, как и что я сделаю. Но
вам и не нужно это понимать. Вы просто ощутите, что вам станет везти
всегда и везде.
Клим задумался. Похоже на бред или на сказку.
Хотя он очень мечтал о том, что когда-нибудь к нему подойдёт на улице
человек и просто предложит такое вот счастье. Но все эти мечты были из
области сказок, а в них Сергеев – уже большой, в общем-то, мальчишка,
не верил. – Да ладно! – недоверчиво сказал он. – Так не бывает. Я
читал, конечно, как от одного игрока к другому за карточным столом
переходит удача, но ведь это всё предрассудки? – Нет, не
предрассудки. Это всё реальность. Так я не понял, вы хотите, чтобы я
поделился с вами удачей? – Хитро улыбаясь, спросил человек. – Хочу, но вам не верю ни на грош. –
И не надо. Вы сами увидите и сами потом поверите… О, мой автобус. Я
поеду. А вы, когда окажетесь около своего дома, не спешите заходить
внутрь. Я подойду к вам, и мы всё обсудим. – Сказав это, человек вбежал
в автобус, автобус закрыл двери, словно только и ждал того, когда в
салон вбежит именно этот пассажир, и уехал.
Клим остался один.
«Да ну! Бред какой-то! Везением он со мной поделится! – подумал
Сергеев. – Если бы это было так просто, то тогда все были бы в равной
степени везучими. И потом, куда он приедет, если даже адреса спросить
не удосужился?».
Возле остановки затормозил легковой автомобиль. Опустилось стекло, и в нём нарисовалось хмурое мужское лицо: – Молодой человек, как мне проехать на улицу Уткина? Вопрос был простым, и Клим знал на него ответ, только этот ответ был очень сложным: – Это вам поплутать придётся. В центр города ехать надо. Водитель помрачнел ещё больше: –
Вы не могли бы проехать со мной и показать? А я вас потом увезу, куда
вам нужно. Потратьте, пожалуйста, на помощь ближнему некоторое время.
Иначе я тут до смерти кататься буду. А вам воздастся. – Легко. Тем более что везти меня потом не придётся – я живу на этой улице. – Ну, вот и ладно! – чуть повеселел водитель. – Будем считать, что вам повезло. «Повезло?! Мне?! А ведь, и вправду, повезло! Первый раз в жизни!» – подумал Сергеев, усаживаясь в салон легковой машины. –
Кой чёрт дёрнул меня ехать в ваш город?! Ну, на кой ляд мне это нужно
было?! Деньги небольшие, в заработке так уж сильно я не нуждался.
Захотел в лёгкую деньжат срубить. Надо-то было всего лишь конверт
передать. Приехал, катаюсь тут уже третий час. Придурок какой-то ваш
город строил: улицы узкие, везде круговое движение и пробки, будь это
всё неладно! Нашёлся «добрый человек», чтоб ему! который сказал:
«поворачивайте всё время направо», и я поворачивал. И вот мой
автомобиль за городом. Весело, да? «Этому тоже везёт не всегда.
Город мой ему не нравится! Город хороший и строился он хорошими людьми.
Только им сейчас управляют идиоты!» – подумал Сергеев, но вслух ничего
не сказал: боялся спугнуть своё ВЕЗЕНИЕ! * «Вот и думай теперь:
есть в этом сегодняшнем событии заслуга того странного типа, или
случилось то, что должно было случиться? Не может же мне постоянно не
везти? Должно было когда-нибудь случиться и такое, что чаша невезения
переполнилась, вытекла и всё пошло по-другому?!» – подумал Клим, но
домой не пошёл, а уселся на скамейке перед подъездом. Мимо него
проходили соседи, с которыми Сергеев здоровался. Соседи опасливо
косились: невезение Клима стало притчей во языцех, и иногда задевало
окружающих. Сергеев жил на девятом этаже, и неприятности, связанные с
водопроводом и сантехникой, очень часто касались соседей снизу. Но Клим
улыбался прохожим широкой и открытой улыбкой, улыбались и ему, не
всегда с таким же настроением, иногда просто, от радости что встреча с
«ходячей катастрофой» прошла для них бесследно.
«Не придёт!» – заключил Клим и поднялся, чтобы идти к себе. Идти, потому что лифт точно сломался.
– Как вы нетерпеливы, молодой человек. Не успели и получаса подождать, как решили уйти? – услышал Сергеев голос из-за плеча. Клим оглянулся. На скамейке, как ни в чём не бывало, сидел тот самый мужчина с остановки и укоризненно качал головой. –
А сколько я должен был ждать? Вы же не сказали, когда придёте! – с ходу
начал оправдываться Сергеев, хотя виноватым себя не чувствовал. Разве
что самую малость. – Я хотел посмотреть, насколько вы хотите получить везение? – продолжал укорять Клима знакомый с остановки. «Везение
– это, конечно, очень хорошо. Но неужели меня этот мужичонка будет
учить жизни? Ещё и приз за это самое весьма призрачен?» – подумал Клим,
а вслух сказал: – Послушайте, любезнейший. Если вы думаете, что
можете меня пытаться учить жить, заставлять уважать чьи-то седины, то
не теряйте зря времени. Я мальчишка уже большой, и перевоспитывать меня
– это терять зря время. Засим позвольте откланяться. Если в том, что я
так легко добрался домой, есть ваша заслуга, то спасибо вам. И прощайте. Клим
решительно поднялся со скамьи, на которую он уселся снова даже не
заметив этого, и пошёл домой. Но его остановил скрипучий голос
нечаянного знакомого: – Спасибо – это тоже неплохо. Тем более если
учесть, что водителю и заработок был не особо нужен, и в этот город он
не собирался, и карты у него под рукой не оказалось, а купить её негде.
Целый день работы, и мне за это спасибо. Неплохо.
Клим вернулся,
снова сел рядом с мужчиной и попытался посмотреть тому в глаза. Но
мужчина, видимо обидевшись, отвернулся. Обида его казалась наигранной,
но считаться с чужими эмоциями Сергеев был обучен с детства. Он
виновато пробурчал: – А чего вы хотели? – Чего я хотел?! – Глаза
мужчины метали молнии. И глядя в них сейчас, Клим удивился несуразности
таких молодых глаз на довольно пожилом лице. – Чего я хотел?! В первую
очередь я хотел помочь тебе. Мне стало обидно: такой приятный молодой
человек, а страдает от своего невезения. – Мы уже на ты? –
Отстранённо поинтересовался Клим, и, заметив смущение мужчины, добавил:
– Ладно, не парьтесь. Человеку, который старше меня раза в два,
позволительно мне тыкать. Если всё так, как вы говорите, и ваша забота
обо мне проистекает из желания помочь, то моего «спасибо» вам должно
быть за глаза. Только я сказок не читал уже лет двадцать и в
бескорыстное волшебство не верю, уж простите. – А вы, молодой
человек, не промах, – обида из глаз мужчины куда-то делась. – Я не
бескорыстен, и соблюсти свой интерес мне бы очень хотелось. – С этого надо было начинать, – Клим заскучал. – Это всё интересно, но я для вас клиент никакой, ибо у меня ничего нет. – Совсем-совсем ничего? – хитро прищурился собеседник Клима. – Ну, как?.. Совсем ничего… это, разумеется, неправда, но… –
Вот и не говорите, если не уверены в своих словах на сто пять
процентов. Мысль, видите ли, материальна, но ещё более материально
слово, её отображающее… Не волнуйтесь, я ничего хочу у вас отнимать и
возьму только то, что вы мне дадите сами. Поверьте, ничего ценного я не
потребую. – Что вы тянете? Сказали, что хотите, и оставьте мне время на размышления! – Рубанул воздух ребром ладони Клим. –
Вы готовы? Тогда я, действительно, не вижу причин тянуть дальше.
Слушайте: цена каждого вашего везения – одно воспоминание. Совершенно
естественно будет предположить, что чем неожиданнее удача, тем выше её
цена. Не так ли? – И кто будет оценивать мои воспоминания и удачи?
– Спросил Клим и подумал: «Бред какой-то! Как он из меня будет память
вытягивать? Я могу согласиться с тем, что удачу можно приманить,
везение подтасовать, но какими механизмами этот человек будет лишать
меня воспоминаний?». – Как это «кто»?! Мы же и оценим! – Казалось, возмущению собеседника нет краёв. – Базар? – Мне больше нравится слово «рынок», – хитро, но несколько виновато заулыбался пожилой господин. –
А как ваше имя, позвольте спросить! – Клим оттягивал принятие решения.
В любом случае он будет жалеть. Согласится – будет сожалеть о том, что
потерял….
…Как это «что потерял»?! А хотя бы самобытность
свою, вот что! Все его друзья и сослуживцы знают: если нужно что-то не
сделать, куда-то не пойти или не поехать, возьми с собой Клима. Точно
не пойдёшь и не поедешь. Или камни с неба полетят, или автобус
сломается. Главное, чтобы желания Сергеева и остальной толпы были резко
противоположны. Многие помнят, как они не могли неделю уехать в
деревню, чтобы оказать сельскому хозяйству района посильную шефскую
помощь. Никак им это не удавалось. Даже электричку вдруг отменили,
когда зелёный от злости заместитель шефа по работе с кадрами перевёз
ржущую толпу на вокзал. Кстати даже он догадывался, что всё дело в
Климе, а отказать ему не мог. Смешно сказать, но Сергеев очень хотел
поехать в деревню и купить, наконец-таки, пару мешков картошки на зиму.
Выбрать самому. Да и дешевле покупать с поля. Хотя он и отдавал себе
отчёт в том, что это ему вряд ли удастся. Не удалось. На следующий день
начальник его отдела нашёл занятие, которым можно было поступиться, и
плюнуть на него, если оно не получится. Дело это поручили Климу, он его
торжественно провалил, сослуживцы уехали в поля. Там промокли, как в
последний раз, и хором – все двадцать человек заболели, кто ангиной, а
кто простым ОРЗ. Так что Сергееву тогда откровенно повезло – он остался
здоровым. Но без картошки, которую был вынужден покупать всю зиму в
супермаркете и выбрасывать половину, потому что, какой бы свежей она не
казалась, Клим обязательно набирал полугнилой. И это его невезенье
вернуло всё на круги своя, перекрыло своим масштабом то, что он
единственный не заболел в тот раз, потому что простуда догнала его
через десять дней. Или одиннадцать? А какая разница?
Главное,
опять же в том, чтобы желание Сергеева не совпадало с желанием
остальных. На следующий год начальство с содроганием ожидало время
уборки урожая, сослуживцы в предвкушении потирали руки в надежде на
приключения и веселуху, а Клим ужасно не хотел ехать и горбатиться в
капустном поле, ибо этот овощ ему был не нужен. Вот и вышло, что все
влезли в автобус, он закрыл свои двери и поехал и нигде, зараза такая!
не остановился по пути! Ни единой пробки, ни одного гаишника, ни
гвоздика на проезжей части. Светило солнце, настроение людей, упавшее
от отсутствия ожидаемого развлечения потихоньку росло, девчонки запели,
мужики вынули жидкие боеприпасы… Короче, всё было классно! И заболел
тогда только один Клим – он умудрился в тёплый сухой день найти
утерянный местными жителями родник и влезть в него по пояс. Радости
местных не было предела. Они затопили баню, три дня парили Сергеева,
поили его чистейшим самогоном и кормили экологически чистыми
продуктами. Всё бесполезно! Если уж суждено Сергееву заболеть, его
такими мерами не спасёшь. Вышло снова – кому-то везение, а Климу
наоборот.
И вот теперь какой-то человек предлагал ему свою самобытность променять на ужасное везение. А кстати, какое оно: «ужасное»? Этот будет вторым вопросом, а сейчас последовал ответ на первый: – Зови меня, как хочешь. –
Не понял! Вы хотите сказать, что вы будете инкогнито? И я буду должен
заключить договор с кем-то, у кого даже имени нет?! Простите
великодушно, но я отказываюсь. А вдруг вы дьявол? – Есть у меня имя,
просто оно длинное и неудобное. Я и предложил тебе выбрать любое, –
ответил неизвестный, и по его бегающим глазам Клим понял: «Врёт!
Неужели точно чёрт?! Интересно. Страшно интересно! Страшно…». – Вы мне его назовите, а я буду думать: сложное оно для меня или нет. А ещё лучше будет, если вы покажете мне паспорт. – Паспорт? – Растерялся мужчина. –
Да паспорт! – В голосе Сергеева появилась интонация хорошего
следователя из плохого сериала, а потом он непонятно почему, вынул из
кармана свой документ и потряс им перед лицом незнакомца. Тот непонятно чему обрадовался: – Ах! Паспорт?! Так бы сразу и сказал. А то пудрит мне мозги, как мальчишке-десятикласснику.
С
этими словами мужчина полез в нагрудный карман своего пиджака, вынул
оттуда паспорт в такой же обложке, как и у Клима, раскрыл его и так же,
как Клим мгновениями раньше, потряс им перед глазами Сергеева. У того
замелькало перед глазами. Почему-то возникла мысль, что фотография в
этом паспорте ужасно похожа на Климову, день рождения прочесть не
удалось, и это было грустно, но Сергеев готов был отдать голову на
отрез, что незнакомца (хотя какой он теперь незнакомец?) зовут Василий
Сергеевич Климов.
– Почти как меня. Я Клим Васильевич Сергеев.
Выходит мы с вами тёзки?! – Обалдело сказал Клим, полностью отдавая
себе отчёт в том, что несёт он такую ересь, от которой самому грустно. – Ага, близнецы, – буркнул Василий Сергеевич и убрал паспорт. – Ну, что? Будем договариваться? – Я хотел узнать, насколько везучим я стану. –
А этому границ нет. Но я бы не рекомендовал быть везучим абсолютно.
Привыкнешь, перестанешь ценить. А я ведь бесплатно делать ничего не
буду. За каждое везение ты будешь отдавать мне одно воспоминание. Чем
оно старше и чем оно дороже для тебя, тем большее счастье за него ты
можешь попросить у меня. Понятно? – Не совсем, – Клим уже понял, что
он согласен, но решил узнать все подробности, чтобы потом не кричать:
«Ах! я не знал! Что за обман?!». – Я буду должен находить вас и
говорить, что я хочу? Не кажется ли вам, что это громоздко? – Не
кажется, потому что так делать будет не нужно. Я кроме всех прочих
талантов обладаю ещё даром читать мысли. У меня ты один, поэтому я
постоянно буду на связи с тобой и в любой момент услышу тебя и сделаю
так, как нужно тебе. Хорошо?
Клим ощутил какой-то зуд во всём
теле, но в переносном смысле. Будь он игроком, он назвал бы это
состояние азартом. А так – зуд и зуд. То, что ему предлагал «тёзка» –
«близнец», как он сам сказал – не укладывалось в голове. Ведь может так
случиться, что завтра проснётся уже не Клим, а некто другой. Тот, кому
подвластны все лотереи мира! Вот как-то так вдруг всё связалось в
голове Сергеева с лотереей. Хотя это понятно – проще ведь ничего нет, и
завязано там всё исключительно на везении. В голове возникали картинки:
вот Клим стоит в студии под лучами прожекторов. Со лба у него стекает
пот, а в руках он держит огромный банковский чек, в котором чёрным по
белому, красными буквами, золотым тиснением написано: «Клим Сергеев –
обладатель Джек-пота в сумме…» ужас даже в какой сумме! Таких сумм
история ещё не знала.
– Это реально, – влез в сладкие грёзы
Клима «тёзка», тем самым испортив настроение. Он заметил это, улыбнулся
и сказал: – Зачем мечтать? Лучше иметь. Я не скажу, что это будет
легко, но за такое везение я не буду настаивать на очень дорогом твоему
сердцу воспоминании. – А как вы… – начал спрашивать Сергеев,
собираясь узнать, как это его собеседник влез в его – Клима
размышления, но осёкся, вспомнив о таланте Василия читать мысли. – Именно так я и влез, – подтвердил Климов. – Ещё вопросы есть? – Есть. Но они уже из сферы любопытства. Скажите, как вы будете наделять меня везучестью? –
Я ещё раз повторю мою рекомендацию не хотеть стать везучим перманентно.
Это возможно, но тебе ни к чему. Да и я буду уставать. А насчёт
технологии создания везучего Клима Сергеева я могу сказать следующее: в
каждый момент времени, каждая ситуация будет просчитываться
индивидуально. Но если тебе интересно, то для примера могу нарисовать
следующую картинку. Возьмём… – Климов мечтательно закатил к небу глаза
и замолчал на пару секунд. – А почему бы и нет?! Возьмём лотерею…
Кстати, завтра розыгрыш Джек-пота, и если ты прямо сейчас перебежишь
дорогу и войдёшь в игровой салон «Самум», что мы оба видим перед собой,
то там ты сможешь купить последний билет на завтрашний розыгрыш, а
возможность твоего нахождения под софитами мы обсудим позже. Хочешь? – Пожалуй, – нарочито лениво сказал Клим. «Не бежать же сломя голову за этим билетом?» –
Бежать! Непременно бежать! Ибо билет там последний, а через десяток
минут к кассе подойдёт в пух и прах проигравшийся человек и на удачу
купит этот билет. И он, а не ты, выиграет баснословные деньги. Клим подорвался и по кратчайшему пути полетел к зданию игрового салона. * Путь ему заступил охранник: – Куда? Клим обалдел: – Туда… А что? Нельзя? – Каждому нельзя. У нас заведение элитное, а вы там будете смотреться… скажем так: не очень. –
Мне очень надо. Я знаю, что у вас есть билет на завтрашнюю лотерею.
Причём билет последний, и я очень хочу его купить! Мне он нужен, как
воздух! – Клим провёл себе по горлу ребром ладони, показывая, до чего
ему нужен тот билет. Охранник засмеялся: – Я насмотрелся на вас
таких до фига и больше! Всем вам только бы войти, а потом начинается –
ставка на последнюю фишку, «примите в залог часы!» и прочие глупости,
свойственные каждому наркоману! – Да я и не игрок вовсе! Посмотрите на меня! – Клим, чтобы охраннику было проще «смотреть на него», даже развёл руки в стороны. –
Вижу. Но только хочу вам заявить: игроками бывают такие ангелочки, что
у меня даже челюсть вываливается! Бывают и благообразные старички. Всё
бывает! Ладно, если вы мне сейчас покажете, что в вашем кошельке лежит
тысяча евро, я вас пропущу и ещё извинюсь. – Тысяча! Да, тысяча
есть! – обрадовался Клим, услышав знакомое слово, полез в карман за
кошельком, но тут до него дошёл смысл слов охранника и он сник: –
Только рублей. Охранник молча переступил с ноги на ногу, закрывая последнюю призрачную лазейку в салон.
Клим отошёл в сторону и спросил сам себя: –
И что мне делать? Можно, конечно, начать биться в падучей, пытаться
вызвать администратора. Что такого в том, что буду выглядеть, как
идиот? Тут, наверное, и не такие бывают. Но где вероятность, что этот
бык позовёт администратора, а не милицию? Да он и звать никого не
будет. Сунет мне пару раз по рёбрам, я и не пойду больше никуда. Даже
если очень захочу. Просто не смогу – сил не будет. Хотя я льщу, похоже,
сам себе. «Пару раз»! Одного достаточно. Вдруг в голове возникли слова: – Ну, что? Купил? – Чего «купил»? – оторопел Клим, потом вспомнил: – А-а-а! Это вы, Василий Сергеевич? Нет, не купил. Меня охранник не пускает. – А между тем осталось семь минут. И ещё одно: не кричи, общаясь со мной. Тебе достаточно подумать, и я тебя услышу. – А что я сделаю?! Этот бычара не хочет даже слышать о том, чтобы пропустить меня внутрь! – Тебе помочь? – А вы можете? – А ты сомневаешься? – Уже не сомневаюсь. Помогайте. – Тогда ты мне должен два воспоминания. Да? – Да. – Иди к охраннику. Ждать нужно будет недолго.
Климу,
поскольку он отходил недалеко, возвращаться не пришлось. Он вновь
повернулся к охраннику, сделал три шага и оказался с тем лицом к лицу.
На этом самом лице были написаны странные переживания. Обладатель лица,
напрягая единственную извилину мозга, больше похожую на мозоль от
турника, размышлял, что нужно сделать: сразу дать собеседнику в лоб и,
как можно, сильней, или лучше не связываться и вызвать скорую помощь?
Специальную? Но время шло, а скорую не вызывали, и в лоб никто не
получил. Но и ничего не происходило. Клим молча смотрел на охранника, а
охранник, набычившись, смотрел на Клима. Но тут слева за спиной у
Сергеева заслышался легкий стук дамских каблучков. Видимо, их
обладательница представляла из себя что-то, потому что мужчина,
охраняющий покой игроков, начал кидать на неё и возвращать «на работу»
взгляды, которые всё меньше задерживались на Климе и всё дольше липли
на «каблучках». Вдруг раздался хруст, вскрик и почти одновременно с
этими звуками – удар, который перетёк в плачь. На эту «какофонию»
оглянулись оба. Охраннику было легче – он уже видел создание, попавшее
в беду. А Клим непроизвольно присвистнул. И было отчего. Его
взгляду предстала девушка, которой ходить не по разломанным улицам их
вшивого городишки, а, по меньшей мере, топтать подиумы где-нибудь в
Париже. Или в Милане. Что круче, Клим не знал. Длинные красивые ноги
совершали судорожные движения по асфальту – иначе не скажешь. Юбка
девушки, которая торжественно закончилась там же, где и началась,
сейчас была ей ни к чему – обоим невольным зрителям предстало то место,
где природе было угодно соединить две, как уже отмечалось раньше,
превосходные ноги. От увиденного не сразу бросался в глаза топик,
надетый, видимо, после ультиматума матери («дочка, совсем голой ходить
нельзя! Это приведёт к болезни или к плохим страшным приключениям!») на
то, что подарила природа, и проигрывающий борьбу с девичьей красотой,
ещё даже не вступив в неё. И мужчины не сразу (потому что они
находились очень далеко от завладевших их вниманием ног) увидели
длинные почти идеально белые локоны волос.
– Может быть, хватит
на меня пялиться и пора уже мне помочь?! – Со слезами в голосе
завораживающе-приятным низким тембром сказало создание. Теперь Клим
заметил, что девушка на правой туфле сломала каблук и потому никак не
могла совладать со своими длинными ногами. А ещё он ощутил, что уже
почти бежит на выручку «созданию».
«Стоять!» – прозвучал в голове приказ Климова, – «Ты не за этим сюда пришёл. Пусть ей помогает тот, кто мешает нам». Охранник,
как волк из мультфильма, высунув язык, с которого стекала слюна, поднял
ногу, чтобы побежать на выручку девушке, но вдруг вспомнил, что перед
ним стоит Клим, затуманенным взглядом посмотрел на него и сказал,
скорее даже прошипел: – Давай быстрее! Увижу, что сел играть – вытащу за шиворот! И отвернулся уже на бегу. А Сергеев, мысленно усмехаясь возможностям своего нового знакомого, вошёл внутрь. * Переход с сумерек улицы в полумрак салона проблем для зрения не создал.
– Где у вас касса? – Задал вопрос Клим первому встречному человеку.
Нетерпеливость
игроков здесь никого уже не удивляла. Здесь видели таких, которые
забывали завтракать, а иногда подобающим образом одеваться. Встречались
здесь и мужчины в пижамах, и женщины в халатах. Поэтому девушка-крупье
просто махнула рукой в направлении кассы и отвернулась от Клима,
старательно пряча в кулачке левой руки дымящуюся сигарету. Сергееву
было не до скверных привычек подрастающего поколения – он устремился к
кассе. Возле стеклянного окошка в обитой бархатом стене никого не было.
В самом окошке Клим увидел скучающую девушку. По её лицу он понял безо
всяких чтений её немудрёных мыслей, что она с большим удовольствием
сидела бы где-нибудь в ночном клубе с симпатичным парнем, чем скучала
бы здесь, среди толпы народу, которая её и за человека не считает. Да и
зачем ночной клуб?! Она бы согласилась просто посидеть на скамейке в
парке. Благо лето, и сам Бог велел.
Клим, изо всех сил сожалея о
том, что он не может увести эту грустную девушку с её рабочего места
(«не за тем он сюда пришёл!») на ходу вынимая кошелёк и доставая из
него всю наличность («не знаю я, сколько стоит этот чёртов билет!»),
сказал девушке: – Красавица, будьте так добры. Мне нужен лотерейный билет на завтрашний розыгрыш! – Какой именно? – дежурно улыбаясь, спросила кассир. «Вот
чёрт! А действительно, какой?» – задал вопрос самому себе Сергеев и тут
же вспомнил: – Мне нужен тот, который остался у вас один! Большие красивые глаза девушки стали ещё больше от удивления: – А откуда вы знаете, что у меня есть такой билет? –
А что, действительно, есть? Вы знаете, я ищу именно такой билет, –
начал импровизировать на ходу Клим. – Именно такой, чтобы розыгрыш
завтра и остался он один. Да не из пачки, а вообще в данном месте в
данное время. Удивление девушки сменилось пониманием: «Ещё один
идиот! Как же вы меня все достали!». Но вслух этого она естественно
сказать не могла. Кассир протянула руку в сторону и положила лотерейный
билет на полку перед собой: – Пожалуйста. С вас сто рублей. –
Всего-то? – Начал говорить Клим, считая купюры и сердясь на то, что они
сегодня, как на подбор, старые и засаленные. «Как будто они у тебя
бывают другими! Скажи спасибо, что сегодня рваных и клееных нет!» –
привычно одёрнул он себя и продолжил говорить, меняя купюры на билет: –
Всего сто рублей, а в будущем они могут обернуться в дикое количество
тысяч. А то и в миллион! Вы верите, что я могу выиграть миллион? Девушка грустно пожала плечами, а её чуть виноватая улыбка давала понять Климу, что она нисколько не верит в его везение.
«Точно!
А я-то чего раздухарился?! Как будто у меня уже этот выигрыш в
кармане!» – подумал Клим, и настроение деятельного созидания сменилось
вновь на апатию. Но нужно было держать марку, и если уж он создаёт
впечатление сумасшедшего, то придётся доиграть эту сцену до конца: –
Не верите. А я верю и предлагаю следующее: как только я выиграю
миллион, я приду к вам, и вы пойдёте со мной в самое крутое кафе этого
города и выпьете со мной на брудершафт. – И всё?! – На губах девушки заиграла шальная улыбка. – Только выпить на брудершафт?! – Дальше по обстановке. Вы же не верите, так соглашайтесь, не глядя! –
Да, пожалуйста! В тот момент, когда вы придёте и скажете: «Я выиграл
миллион!» я встаю, закрываю кассу, и мы идём, куда захотите. Хорошо? – Договорились. Смотрите, вы обещали! Не будьте потом Обещалкиной. – Я обещала вам пойти в кафе, а вы мне обещали выиграть миллион. И кто из нас вероятнее всего будет Обещалкиным?
Клим
улыбнулся девушке, получил в ответ улыбку, уже не дежурную, а
заинтересованную, шагнул назад, поворачиваясь, и столкнулся с взглядом
с неприятным типом. Тип был абсолютно лысым, белки его глаз были
красными от недосыпания, а взгляд недобрым. Сергеев непроизвольно
вздрогнул, а мужчина, обрадованный тому, что может производить подобное
впечатление, довольно хмыкнул. Они разминулись, при этом встречный
мужик, обдав Клима благородным перегаром и дорогим одеколоном, ещё и
зацепил его плечом. Голову на отрез – нарочно! От этого удара Сергеев
едва устоял на ногах, но решил не фокусировать внимание на данном, в
общем-то, не заслуживающем внимания, эпизоде, и направился к выходу.
–
Представляете, Ксюшенька?! Проиграл всё! Подчистую! Денег нет даже на
такси! Только сотка осталась, – мужчина говорил, будто делал над собой
огромное усилие. Через губу. Верхнюю. А то и через обе. Да и через зубы. – Как же так Дмитрий Денисович?! Вам же обычно везёт! И потом, разве вы ездите на такси? – Всё-то ты знаешь, говорунья. Бросай ты это место, иди ко мне на работу. – Что я буду у вас делать? Дмитрий Денисович? –
Работу тебе мы найдём. Хочешь, я тебя посажу продавать билеты братанам
в мой бассейн? – сказал мужик и заржал своей тупой шутке, чем стал ещё
более омерзительным для Клима, который неизвестно почему остановился и
стал слушать. – А знаешь что, Ксюшенька? Дай-ка ты мне билетик
лотерейный. Не-е. Не хочу выбирать, ты сама дай. У тебя рука лёгкая. У
меня-то она, знаешь какая, тяжеленная!..
Клим в очередной раз уже привычно вздрогнул и вышел на улицу. Там
он увидел охранника, улыбающегося девушке, которая держала в руке
туфель со сломанным каблуком. Она слушала парня и улыбалась ему в ответ. –
А я ему говорю: «Да, ты знаешь, с кем связался?! Да я таких, как ты, с
самого утра вместо зарядки в пачки по десять связываю и в Катманду
отсылаю!». Девушка встретила эти слова настоящим – не деланным! –
смехом. Клим увидел, что интеллекта на этом красивом лице ни на грош, и
к милому, в общем-то, созданию потерял всякий интерес. Он показал билет
охраннику, получил ответный кивок головой: «отвали, не до тебя сейчас!»
и перешёл через дорогу к ожидающему его «близнецу». * – Это… Я что хотел сказать?.. Спасибо, что ли?! – немного не в себе от происшедшего заговорил Клим, подойдя к Климову. –
Не надо слов. И мы же договорились: я читаю твои мысли. И спасибо мне
много. А вот рассчитываться давай начнём прямо сейчас, – снисходительно
улыбнулся собеседник. – Давайте, – Клим сел рядом с ним на скамейку, закрыл глаза и от страха даже затаил дыхание. – Ты чего? – с каким-то участием спросил «близнец». – Как это, «чего»?! Сами же сказали: «Давай рассчитываться». Я и приготовился. –
Ты приготовился, будто на казнь. Поверь, всё это будет легче и
незаметнее. Ты просто выберешь воспоминание – вспомнишь что-то, и если
ты посчитаешь, что оно пойдёт, как плата, мысленно скажешь: «да». Тут
уже я его оценю. …Не бойся. Сегодня я не буду привередничать. Сегодня у
нас знакомство и в качестве обозначения доброй воли, нынче пойдут любые
рисунки из памяти. Готов? Давай – вспоминай.
«Что его устроит? –
думал Клим. – Какое такое воспоминание он сможет посчитать достаточным?
А если вот это?» В голове Сергеева возникла сегодняшняя ситуация на
работе. Он хотел кофе и бегал по этажам с кружкой. Стоило ли говорить,
что при его появлении автоматы с водой, кипятильники и кофе-машины
переставали работать или в них кончалась вода. Суетясь в поисках воды
(бедуин хренов!), он оказался на самом верху – в бухгалтерии. Там перед
ним захлопнулась дверь на этаж, едва не прищемив ему нос. Это
девчонки-экономистки, предупреждённые подругами с нижних этажей,
спасали свою кофеварку. Спасли. Сначала. Клим стоял и,
сглатывая слюну, смотрел сквозь стеклянную дверь на счастливых девушек
с дымящимися кружками. Кончилось всё тем, что одна сердобольная дамочка
не вынесла мук Сергеева и, всё так же не пуская его внутрь, взяла его
кружку, чтобы налить в неё кипятка. Стоит ли говорить, что кофеварка
сломалась от одной своей мысли, что ей придётся наливать воду в Климову
чашку. Кофе он так и не попил, а на сердобольную дамочку косо смотрели
все её сослуживцы. Она очень страдала, и вряд ли ещё раз захочет помочь
Климу.
– Нормально! – хохотал Климов. – Нет, честно – нормально!
Я так давно не смеялся. Это пойдёт, как плата, за второе везение. А что
за первое? Хочешь – я сам выберу? – Наверное, пока нет. Не знаю, что
там будет дальше, может случиться, что вы будете выбирать, но пока я
сам, – сказал Клим, а сам думал: «Надо какое-нибудь попроще
воспоминаньице найти. Он же сам сказал, что много за дорогу домой не
возьмёт. Вот если это?»
На память Сергееву пришёл эпизод
«постановки пистона» шефом за то, что Клим застрял с ним в одном лифте.
Его бы не пустили туда, но он влез в уже закрывающуюся дверь.
Естественно лифт остановился. Естественно между этажами и заклинило
его, как пробку в хорошей бутылке так, что вынимали оттуда шефа и Клима
полтора часа. Сергеев вообще-то лифтами не пользовался. Что он, дурак
что ли?! Торчать там, когда застрянет? То, что застрянет, это даже не
обсуждается! В этот раз он просто опаздывал. Ненамного – всего на пару
минут. И ничего бы с ним не случилось. Его бы даже никто не отругал.
Все давно привыкли к тому, что автобусы с Климом ломаются или просто
встают без всякой на то причины. А тут было наоборот – всё хорошо и
доехал он вовремя и пришёл бы вовремя, но попал в турникет на входе
шнурок от ботинка, и настолько Клим проник внутрь бездушной машины, что
пришлось эту гадость железную разбирать. Вытащили Климову ногу, и
побежал он, тем более что успевал пока. И так он хотел не опоздать, так
он желал, чтобы его коллеги пораскрывали рты, что очень спешил. А тут
лифт. Как не воспользоваться? Воспользовался. Застряли вместе с шефом.
А у того важная встреча. Или переговоры по телефону. В общем, полтора
часа их вынимали, и все полтора часа шеф его пилил, распаляясь с каждой
минутой, и к концу своей гневной речи сорвавшись на крик.
– Да, – уже без смеха сказал «близнец». – И много у тебя таких воспоминаний? – Хватает. Иногда такие события происходят по два в день. А то и по три. – И как ты живёшь? – Привык, – бесхитростно сказал Клим и грустно улыбнулся. –
Теперь ты будешь привыкать к другому! – бодро сказал Климов. – А с
этими воспоминаниями мы поступим так… тебе, кстати, их не жалко? Нет?
Ну и ладно. Они у тебя валяются в одной куче, и за везения подобные
какой-нибудь мелочи, типа успеть купить билет, или попасть на последний
автобус, который должен был уйти десять минут назад, но где-то
задержался, я буду брать их у тебя просто так, без спроса. Идёт?
Климу
было не жалко памяти о таких событиях. Тем более что ни на ломаный пенс
он не верил, что его можно каким-то образом их лишить. Но всё-таки это
его – личное. И брать это личное чужому человеку нехорошо. Опять же, с
другой стороны, если Клим не верит, что ему будет везти, то взамен
ушедшего тут же придёт такое же, отличаясь только по времени и глубине
попадания в гадость.
– Хорошо, – сказал он. – Пусть будет так. Но всё же мне очень хотелось бы узнать, как вы это делаете… будете делать. –
Просто, – менторским тоном начал рассказывать Климов. – Не хотел
говорить, но скажу. И от меня не убудет, и ты не поймёшь ничего. Если
бы ты знал хотя бы десятую часть того, что знаю я, ты бы не задавал мне
таких глупых вопросов… – Ага, – с сарказмом произнёс Клим. – А если бы умел половину того, что умеете вы, то на хрен бы вы мне были нужны. –
Извини, – смутился, поняв, что сказал немного не то, что хотел,
«близнец». – Я не думал тебя обижать. Просто я реально знаю и умею
гораздо больше тебя. Так вот. Каждое
